Споры о том, что такое русский театр, зачем и для кого он, не затихают. Параллельно аналогичные дискуссии ведутся о русском кино и русском образовании. Разойдясь по национальным квартирам так и хочется определенности. Мы привыкли к четким, однозначным и понятным всем формулам. «Искусство должно…!» И всё.
Можно вести отчет от Леля и скоморохов. Можно от Станиславского и М. Чехова. Можно от печки с Емелей. На любой вкус – любые концепции. А есть ли он русский театр? Что он сегодня? Авангардное воссоздание русской классики? Драматургии и романов? Особая психологическая система? Слияние сцены со зрительным залом? Глас вопиющего или неторопливая беседа равных? Весь мир или душа? «Театр-сопереживание или театр-развлечение?» Как сказал как-то В. Смехов.
Кто заметил, как мы ужасно стали говорить на могучем и прекрасном… С экрана телевизора, со страниц газет, друг с другом…
Может быть русский театр последнее прибежище русского языка? И тогда к нему идут, как к роднику, припадают и идут дальше, еще долго ощущая зубами ломоту от холода и чистоты.
Политика или лицедейство? Театр – метафора или театр – ответ?
И если возникают подобные вопросы, он все это вместе взятое и что-то еще, что невозможно потрогать, а можно лишь понять, ощутив…
Русский театр ближнего зарубежья, когда связь диаспоры с метрополией чрезвычайно затруднена особенно в сфере культуры, это и книга, и новость, и язык, и духовность и чувство сопричастности…
Провинциальный театр или театр в провинции. Нередко не языковедческие изыски, а синонимичные понятия. Хотя бывает и по-другому, когда они не только опровергают друг другу, но и внутренне враждебны. Тогда театр в провинции тот культурный феномен, к которому устремлена истомившаяся душа.
Общим местом давно уже стала мысль, что все лучшее из провинции, которая, отделяя себя, отдает последнее столицам.
Ну что ж поделаешь, если корни каждого разбросаны по городам и весям когда-то могучей и обильной, а позже необъятной…
В провинции ироническое чувство возникает, когда заезжие столичные культуртрегеры начинают, удивляясь восхищаться или восхищаясь, удивляться: «Ах, боже мой, ваш театр, он похож на театр. И репертуаром, и спектаклями, и режиссерами!» И тогда вспоминается старый анекдот о европейце, впервые попавшем в Африку и увидевшем африканца. (Простите, по сегодняшнему написанию афроафриканца). Опять же впервые.
— О, обезьяна! – восторженно воскликнул он.
— Я не обезьяна, с достоинством произнёс афроафриканец. Я человек. Окончил Кембридж. Преподаю в местном университете.
— Обезьяна, — завопил европеец, — а еще и разговаривает.
Не хотелось бы быть обвиненным в расизме. Но не это ли картина происходит каждый раз, когда возникает вопрос о существовании культуры в провинции.
И как приятно, когда без высокомерного снисхождения говорят о нас. Тайная радость «вот мы какие» рождается при чтении подобных материалов.
А вы говорите…
Вам это надо.
Ваш АС Кацев
предыдущая запись