Сегодня мы поговорим о… бумаге. В разных областях нашей жизни. Наши парламентанцы, видимо, не помнят времена отсутствия в нашем государстве туалетной бумаги. Не дефицита. Полного отсутствия. Народ и власть пользовали для этой удовлетворения потребности, газеты. Заодно и просматривали – читали их, сидя в сооружениях, под названием «уборные», в простонародье – «сортиры», и образовывались. К слову, в наши дни кому-то понадобилось переименовать комнаты по имени «туалеты» в «уборные». Но это, так, к слову. Мы же договорились говорить о бумаге. Один за другим наши законотворимцы решили запретить на территории страны некоторые электронные СМИ. Со времен тех, давних, известно, запрет, в силу особенностей психики человека, лучшая реклама к узнаванию.
В дни, точнее, ночи, тех самых лет, репрессий и дозированной информации, народ ловил в своих радиоприёмниках «вражьи голоса», узнавая более полные сведения о своей жизни. Законосочинителям, почитать бы популярные статьи о распространении информации электронными носителями. Жаль, такие сведения отсутствуют на туалетной бумаге. Причем, известно, когда не нравится, отвернись, перейди на другую сторону улицы. Не переводи зеленые насаждения. Бумага, как считали профессионалы пера, «все стерпит». Только деревья, от посадки до вырубки долго растут. Мне могут возразить, что бумагу сегодня заменила электроника. Я бы тоже это утверждал, но начальству хорошо известно, что компьютеры работают, пока работает электричество: как только оно растворяется в темноте, вновь берись за бумагу. Все наши отчеты дублируются. Бумажный и электронный варианты. И деревья продолжают плакать. Как здесь не вспомнить финал чеховского «Вишневого сада»!
Я большую часть своей сознательной жизни провёл в вузах. Сначала сам учился, позже, так распорядилась судьба, стал преподавать. И оказалось, и здесь, постепенно, с годами, живое слово, все больше утопает в бумагах. Шаг вправо, шаг влево – отчёт о том, что и как ты преподаешь. Множатся отделы, начальники и подчиненные. И каждый требует бумажку, без которой преподаватель, как там, в афористике, букашка.
Нет с бумажкой, отчётом, малым и обширным, ты всего лишь ожидающий ещё одной инструкции. Сегодня добавился национальный компонент: в Славянском университете, я – зав. кафедрой, из вышестоящих учреждений получаю указания на госязыке.
Кто-то в сердцах подумал: «Лучше бы дело делали».
У каждого оно своё. Меня разбирает любопытство. Сколько и для чего хранятся эти отчёты и пр.? И, почему, с годами их всё больше. Конечно, если вместо менее десяти, в стране без малого, сотня вузов, проверяющих, требующих отчеты всё гуще.
А бумага всё переводится.
Если бы по делу. Или в помощь.
Нашел у любимого, не только мною, Игоря Губермана:
«А странно мы устроены: пласты
великих нам доставшихся наследий
листаются спокойно, как листы
альбома фотографий у соседей.»
Или: «Добро – это талант и ремесло
стерпеть и пораженья и потери;
добро, одолевающее зло, —
как Моцарт, отравляющий Сальери».
Говоря о бюрократии в разных сферах, как не вспомнить заглавного героя гоголевского «Ревизора». Прочитавший – увидевший, конечно, помнит монолог Хлестакова: «После видят, нечего делать, — ко мне. И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров!» И все с бумагами… И на каждую надо писать отчёт…
Как нельзя лучше, годы бумагосочинительства представил Генрих Гейне: «Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки интересами религии, морали и патриотизма».
…А вы говорите.
…Вот так и живём.
Ваш АС Кацев
